Идея интервью с Викторией Камиллери, автором блога «Мир без границ. Путешествия с Викторией Камиллери» витала в воздухе несколько лет, но повод появился совершенно неожиданно с совершенно неожиданной стороны. С удивлением узнала, что Виктория, путешественница и мастерица-рукодельница, отмечает День Космонавтики как свой праздник. Пять лет жизни она отдала конструкторскому бюро научно-производственного объединения имени Лавочкина в подмосковном городе Химки. Сегодня мы беседуем с ней о космосе и о её работе в легендарном КБ.
Мария Анашина: Виктория, как Вы попали на работу в НПО имени Лавочкина?
Виктория Камиллери: Это было невероятно интересное время, когда все мечтали о полетах к дальним планетам и не просто верили, а были уверены, что их дети будут на Луну летать на экскурсии. Мне повезло оказаться почти в эпицентре событий. Я пришла в КБ НПО им. Лавочкина сразу после Академии Легкой промышленности, по распределению, молоденькая модельер-конструктор одежды. Занималась разработкой выкроек «шуб» для космических аппаратов.
М.А.: «Шуба» — это экранно-вакуумная теплоизоляция (ЭВТИ) космического аппарата, средство тепловой защиты космических аппаратов, правильно?
Справка: ЭВТИ — экранно-вакуумная теплоизоляция, основной элемент систем терморегулирования космических аппаратов, предназначенный для защиты наружной поверхности космических аппаратов от внешних тепловых воздействий. Содержит наружный и внутренний облицовочные слои и расположенные между ними экраны с односторонней металлизированной поверхностью, отделенные друг от друга сепараторами из низкотеплопроводного материала, отличающаяся тем, что, с целью повышения термосопротивления, в ней экраны ориентированы металлизированной поверхностью к внутреннему облицовочному слою, а их неметаллизированная поверхность выполнена с соотношением коэффициента поглощения солнечной радиации к степени черноты не более 0,55. (Источник)
В.К.: Да. Вот этой ЭВТИ я и занималась. Выкройки чертила, мерки снимала с аппарата, придумывала, какие застежки и где будут. А там еще были движущиеся и открывающиеся детали… Работать было безумно интересно, но и трудно, ведь многое было в новинку, я даже терминов в первое время не понимала. Мой отдел умилялся, как я хохотала, увидев первую «шубу»: «Что, спутник так весь в этих бантиках и будет летать вокруг Земли???»
М.А.: Он действительно с бантиками по орбите летает???
В.К.: Теплоизоляционная шуба — это были куски, скреплявшиеся завязочками. При работе над таким сложным аппаратом всегда приходится куда-то подлезать, что-то проверять, изменять и т.д. А если вот так все зашить, как единое… Ничего лучше завязок не придумали. Аппарат весь был в завязочках, хвостики со всех сторон торчали. Узлы для надежности клеем еще промазывали. Я искренне хохотала.
Вот оранжевая — это оно. Выкройки на такие рыжие «шубы» я делала.
Это очень сложный процесс, в котором принимает участие очень много людей. На фото ниже видно, что каждая часть аппарата одета отдельно:
Сидишь на лестнице с сантиметром или рулеткой. На коленке эскиз рисуешь. Особо сложные «модели» я кроила из клеенки и примеряла на «клиента». Затем накладывала клеенку на бумагу и изобретала чертеж. Прибавки на толщину. На движущиеся детали по типу рукавов кроила. Ну, натурально одежда.
М.А.: Когда шьют «шубу» на спутник, космический корабль? На стадии, когда всё остальное уже практически завершено, или раньше?
В.К.: «Шуба» шьется одновременно со всем процессом. Инженеры постоянно добавляют что-то, изменяют конфигурацию металлических конструкций и приборов. Немедленно приходится вносить изменения в «одежду» аппарата. Параллельно целый пошивочный цех занимается изготовлением и примеркой частей ЭВТИ по чертежам.
М.А.: Сколько слоев имеет «шуба», какова ее функция? Какие материалы используются? Возможно, тут уже не всё можно рассказывать, но в общих чертах.
В.К. Слоев очень много из различных материалов, состав отличается для разных частей аппарата. В космосе ведь огромны перепады температур. Когда аппарат освещен солнцем, он может просто расплавиться, если его не защитить. А когда погружен в тень, приборы могут отказать из-за холода. Именно составом теплоизоляции занимаются особые специалисты, конструктору достаточно знать лишь толщину предполагаемой «шубы». Когда улетал международный проект «Гранат», французы свои приборы приехали сами одевать. Внешне их «шубы» выглядели совсем иначе. Надо сказать, гораздо элегантнее, все такие серебристые, истинно космические.
М.А.: На Байконуре удалось побывать?
В.К.: Увы, нет. Помню, как погладила отправлявшийся на космодром Байконур спутник и сказала ему: «Лети, птичка!» Очень расстроилась, что молодую маму не возьмут в двухмесячную командировку на подготовительные работы перед стартом непосредственно на космодроме.
М.А.: Над какими космическими аппаратами Вам пришлось работать?
В.К.: Когда пришла в КБ, заканчивали «Гранат», были последние дни перед отправкой на стартовую площадку. Мне достались окончательные правки в чертежах.
Справка: Международная астрофизическая обсерватория «Гранат» — советская (а затем российская) орбитальная обсерватория, разработанная совместно с Францией, Данией и Болгарией. Запущена на орбиту 1 декабря 1989 года ракетой-носителем «Протон» на высокоапогейную орбиту с периодом обращения вокруг Земли 4 дня, из которых научные наблюдения проводились в течение 3 дней. Обсерватория работала на орбите более 9 лет (до входа в атмосферу 29 мая 1999 года). (Википедия)
В последние месяцы работы прикоснулась к первым наброскам марсохода, которые вскоре стали и последними, к сожалению. Большая часть работы была над специальными спутниками, уже в то время без них не могли обойтись ни метеорологи, ни телевидение, ни связь.
М.А.: Много времени уходило на один аппарат?
В.К.: Долго… Думаю, лет 5-7 один аппарат от идеи до запуска. Как бы ни больше.
М.А.: Работали за кульманом или уже компьютеры появились?
В.К.: Чертеж по всем правилам за кульманом. Я тушью любила чертить, аккуратней выходило. Появились как раз в арсенале чертежников рапидографы с кончиком разной толщины. Чертежи размножались, всем рассылались на подпись. Приходила куча замечаний. Когда я уходила, появились первые компьютеры и чертежные программы. И первые вирусы.
Я тогда увидела вирус живьем на экране монитора. Ничего более потрясающего мне более не встречалось. Выводится на экран чертеж, и вдруг в углу экрана появляется собачка, которая начинает лопать линии чертежа, пока все не съест. Потом толстая собака на полэкрана задирает ногу, брызгает и исчезает. Чертеж пропадал навсегда. Сама тогда на компьютерах не работала, я их боялась. Кто бы мне сказал, что спустя десятилетия собственноручно буду верстать свой собственный блог и успешно уничтожать в нем вирусы…
М.А.: На старте корабля какая-то часть «шубы» сгорает?
В.К.: Думаю, нет. Он же под колпаком на носу ракеты закрепляется. «Шуба» должна сохраниться, чтобы предохранять аппарат в космосе.
М.А.: Потом колпак сбрасывается?
В.К.: Сбрасывается, наверно, или сгорает. У ракеты несколько ступеней, которые заправлены топливом. И они по мере взлета отваливаются или сгорают. В полетах на метле я, как женщина, разбираюсь больше, чем в ступенях космических ракет…
История, которую рассказываю всю жизнь, как анекдот. В те времена я сделала свои первые переводы с английского. Текст был по космическим аппаратам и ракетам. «Nose part of the rocket». Как бы Вы перевели? Я старалась сделать очень точный перевод, без самодеятельности! В тексте везде прошло выражение «носовая часть ракеты». Совещание хохотало на все КБ. Мне сказали, что можно было сообразить, например, вспомнив слово «боеголовка». Носа у ракет в русском языке нет, у них голова.
М.А.: Чем запомнилась работа в НПО имени Лавочкина?
В.К.: Люди, которых я там встретила, запомнились на всю жизнь. Энтузиасты, мечтатели, романтики, и при этом профессионалы экстра-класса. С широко открытыми глазами я слушала рассказы бывалых инженеров о том, как создавались луноходы и «Фобос». Очень обидно, что все, о чем тогда мечтали в КБ, так и осталось мечтами. Уже и внуки выросли у тех инженеров, а мы все сидим на своей Планете, зато со смартфонами и планшетами. Прогресс человечества сильно «приземлился», однако.
Порой мы не задумываемся о каких-то ключевых моментах в своей судьбе. Когда Вы попросили рассказать о моей работе в области космонавтики, я начала вспоминать и поняла одну потрясающую вещь. Мне кажется, что именно тогда меня научили неограниченно мечтать, а еще дерзко и интересно жить, не боясь других стран, других языков и культур, и даже инопланетных перелетов. А еще верить, что меня окружают замечательные люди. К сожалению, потом я на своей дороге жизни встретила разных людей, но тех инженеров из КБ НПО им. Лавочкина я на всю жизнь запомнила как исключительно хороших.
М.А.: Сейчас наша космическая промышленность переживает не лучшие дни…
В.К.: Было время, когда космонавты были героями, все мальчишки мечтали полететь в космос. А сегодня мы и имен космонавтов обычно не знаем. Правда, надо сказать, итальянцы свою Саманту Кристофоретти обожают и боготворят.
Справка: Саманта Кристофоретти (Samantha Cristoforetti; родилась 26 апреля 1977) — итальянский астронавт, третья женщина-астронавт Европейского космического агентства и первая женщина-астронавт Итальянского космического агентства. Обладатель рекорда продолжительности полета среди женщин — 199 суток 16 часов 42 мин, а также рекорда продолжительности полета среди всех астронавтов ЕКА. (Википедия).
М.А.: Ваш отец — летчик, совершил немало перелетов в Антарктиду. Это оказало влияние на Ваш выбор профессии? Передались ли Вам какие-то черты его характера, которые помогли во время работы в НПО имени Лавочкина?
В.К.: На выбор профессии точно нет. Мой выбор профессии (модельер-конструктор одежды) родился исключительно из желания нарядиться покрасивее, когда в магазинах было пусто. А вот на мой характер и на всю мою жизнь папа оказал и оказывает огромное влияние. Разные страны, разные языки, постоянные перелеты, всегда фотоаппарат на шее, несколько совершенно разных профессий в дальнейшем — это точно от папы. А тем, что я шью и вяжу, папа просто молча любуется.
Папа — бортинженер, единственный участник ВСЕХ сверхдальних перелетов Москва-Антарктида на самолете ИЛ-18Д в 1980-1984 годах. Менялись капитаны, радисты, штурманы. А бортинженер во всех экспедициях был бессменный.
От папы передалась любовь к технике. Если в электронике я не смыслю, то механическая часть меня интересовала всегда. Папа хорошо помнит заводного цыпленка, которого привез 3-летней малышке-дочке, и которого она раскрутила по винтикам его отверткой, пока он отдыхал после полета. Швейную машинку и сегодня при необходимости разберу по винтам и соберу заново. Эти навыки мне пригодились в работе в НПО. Я всегда могу четко представить, как и что куда движется, как все это начертить.
М.А.: Как думаете, полетим ли когда-нибудь на Луну, Марс?
В.К.: Думаю, что да, но нескоро. И это будет совсем другая технология, к которой человечество еще и близко не подошло.
М.А.: Виктория, огромное спасибо за интервью! Вы настоящая путешественница – не только на Земле объездили немало стран, но и отчасти побывали в космосе. По крайней мере, Ваши творения!
В.К.: И Вам спасибо за интересную беседу. Мне было очень приятно вспомнить те уже такие далекие, но прекрасные времена.
© Сайт "Дорогами Срединного Пути", 2009-2023. Копирование и перепечатка любых материалов и фотографий с сайта anashina.com в электронных публикациях и печатных изданиях запрещены.
