Наверное, каждому знакомо это чувство, когда навязчивые мысли целиком и полностью забивают нам голову, и нет никакой возможности избавиться от них. Услужливый разум тут же с радостью начинает во всем многообразии красок строить ужасные картины прошлого, настоящего и будущего. И вот, человек уже на краю депрессии. Есть ли возможность избежать этого? Об одном способе я уже рассказывала: это метод Седоны. «Работа» дополняет его. На мой взгляд, их нужно использовать вместе: сначала с помощью «Работы» обнаружить и проанализировать негативные мысли и эмоции, а затем с помощью метода Седоны отбросить их.

Автор «работы», Кэти Байрон, обнаружила, что четыре простых вопроса способны полностью изменить ее жизнь. В то время она находилась на пороге отчаяния, была «совершенно подавленной, склонной к суициду, увязшей в страданиях, ненавидящей себя женщиной». Мать троих детей, предприниматель, она имела настолько низкую самооценку, что в какой-то момент даже решила, что не достойна спать в своей постели и переместилась на пол.

Однажды утром она проснулась от того, что по ее ноге ползал таракан. В этот момент что-то перевернулось в ее сознании, и она ясно осознала, что всему виной не ситуация сама по себе, а ее мысли по этому поводу. Страдания приносят именно мысли о той или иной вещи, но не сама вещь. Как писал давным давно древнегреческий философ Эпиктет, «Людей мучают не вещи, а представления о них». Именно это правило и открыла для себя Кэти.

Вот четыре вопроса, которые предлагает задавать себе Кэти каждый раз, когда вас мучает тягостная мысль:

1. Правда ли это?
2. Знаете ли вы это наверняка?
3. Как вы реагируете, когда верите в эту мысль?
4. Каким бы вы были без этой мысли?

На эти вопросы можно отвечать и устно, и письменно. Еще их можно дополнить тем, что также рассмотреть противоположную мысль по поводу данной ситуации.
Более подробно об этом методе можно прочитать на сайте Кэти Байрон www.thework.com.

Чтобы показать, как функционирует метод «Работы», ниже я привожу историю Брюса, которая приведена в книге Марси Шимофф и Кэрол Клайн «Книга №1. О счастье»:

История Брюса. Ничего, кроме правды.

Мы с моей женой сыграли свадьбу более двадцати лет назад. У нас взрослая девятнадцатилетняя дочь. О чем я всегда думал, так это о том, что существуют твердые обязательства. Если мы захотим разойтись, то, по крайней мере, поговорим об этом. Если мы когда-нибудь расстанемся, то я был уверен, что это решение придет только после долгого периода совместных попыток все наладить.

Я отдавал себе отчет, что мы прожили сложные двадцать лет. Из-за моей работы я временно переехал в другой город, поэтому мы общались на расстоянии и виделись только два-три раза в месяц. Все шло не так уж гладко, но я действительно думал, что мы сможем пережить это.

Мы не смогли.

В один из выходных, когда я был дома, моя жена сказала, что хочет поговорить со мной. «Я много думала, — начала она, — и поняла, что хочу развестись». Я смотрел на нее в изумлении. не веря. Что она сказала?

Она продолжала: «Конечно, я еще люблю тебя и хочу, чтобы мы остались друзьями, но нам надо развестись».

Развод. Это слово потрясло меня до глубины души. Было ощущение, что мне дали под дых. Даже в таком шоковом состоянии я понял, что она не хотела, чтобы мы поговорили о разводе. Она уже все решила сама. Она просто сообщила мне, что наш брак распался.
Я никак не мог поверить, что она даже не пыталась обсудить это важное решение со мной. В течении дня я испробовал все, чтобы изменить ее мнение. Я умолял. Я пытался договориться. Я кричал.

В течение следующей недели ситуация ухудшилась. Моя жена, непоколебимая в своем решении разойтись, наконец призналась, что встретила другого человека. Это объясняло, почему она не была заинтересована в том, чтобы спасти наши отношения. Она просто хотела свободы, чтобы быть с ним.

Я как будто зашел в тупик. Я чувствовал себя отвергнутым, нелюбимым и непривлекательным. Как она могла так поступить со мной? Мое уныние начало сказываться на моей работе, здоровье и особенно на рассудке. В отчаянии я записался на десятидневный семинар, который должен был помочь мне изменить ход моих мыслей.

В начале семинара нас спросили: «Насколько вы счастливы по шкале от 1 до 10?» Мой уровень счастья был низким — я поставил 1 балл.

Следующие два дня я просто сидел и слушал. Основная предпосылка того, чему нас учили, заключалась в следующем: когда с нами что-то происходит, мы реагируем на это, создавая в голове свою версию событий. Не сами события заставляют нас страдать, это наш рассказ о них порождает страдания, поэтому, когда мы из-за чего-то несчастны, нужно задать вопросы рассказу, чтобы понять, правдив ли он. Это имело смысл, но я был слишком парализован своим горем, чтобы что-то делать.

На третий день, когда все казалось абсолютно безнадежным, я наконец начал задавать вопросы моей версии событий, используя прием, который рекомендовал руководитель семинара. Я спросил себя: «Что я действительно думаю об этой жалкой неприятности?» Ответ нашелся сразу: «Моя жена не должна была себя так вести. Из-за ее предательства я потерял дом и семью, я не смогу больше обрести счастье». Не знаю почему, но в этот момент тиски боли разжались, и я смог задать следующий вопрос: «Правда ли это?»

Казалось бы, что все это правда, но я решил копнуть глубже. «Уверен ли я на сто процентов, что ей не следовало так поступать? Уверен ли я в том, что никогда не буду счастлив больше?» К моему удивлению, я ответил «нет» на оба вопроса.

На минуту я был ошеломлен. Я прервал бесконечную цепочку «мысль-боль-мысль-боль-мысль-боль», которая жила в моей голове последние несколько недель. Я почти расхохотался. Без постоянного барабанного боя моих прискорбных мыслей я чувствовал себя тихо и спокойно.

Я осознал, что если бы более широко посмотрел на ситуацию, у меня не возникало бы мысли определять ее как «плохую» или «хорошую». Это было просто не в моей власти — знать, должна ли была моя жена так поступить. Внезапно все, что я думал о моей ситуации раньше, показалось мне подозрительным. Страх перед моим «разрушенным» будущим исчез, и вместо него я почувствовал эмоциональное возбуждение. Я подумал: «Может быть, все будет еще лучше, чем было».

Это состояние длилось всего три-четыре минуты, пока я не представил мою жену с другим человеком. В сердце снова вспыхнули боль и гнев: «Как она могла так поступить со мной?!»

Однако облегчение, которое я ощущал в течение нескольких минут, расшатало мою версию событий. Я еще раз посмотрел на нее и увидел новый пласт: я верил в то, что моя жена любит кого-то другого сильнее, чем меня. Я глубоко вздохнул и задал себе все тот же вопрос: «Правда ли это?»

Опять мне показалось, что это правда, поэтому я задал следующий вопрос: «Могу ли я быть абсолютно уверен, что она любит его больше, чем меня?»

«Нет, не могу». Мысль о том, что она любит кого-то больше, заставила меня согнуться от боли. И все же я не мог быть в этом уверен. Меня поразило, что одна мысль — то, как я отвечал на вопросы, — могла повлиять на мое счастье.

Это было озарение. Все, что я услышал на семинаре, внезапно встало на свое место. Все было очень просто: мой рассказ о ситуации родился в моей голове в виде констатации фактов и вызвал непроизвольную реакцию страдания и уныния. Когда же я начал разбираться в этом изложении фактов, они оказывались совершенно неубедительными. Осознание того, что ситуация сама по себе не была источником моей боли, ужаснуло меня и одновременно утешило. Меня так взволновало это открытие, что всю следующую неделю я охотно продолжал задавать вопросы моим мыслям и убеждениям.

К концу девятого дня я был уже не таким отчаявшимся и измученным человеком, который пришел в первый день на семинар. Я успокоился и ощущал безмятежность и приятие мира. Я понял, что мои мучения всегда вызваны моей версией событий. Теперь меня интересовало настоящее. Какая свобода!

Когда я вернулся с семинара, я позвонил жене и сказал, что готов отпустить ее от себя. Я предложил ей свою помощь в переезде. Я даже сказал ей, что, если она видит что-то важнее наших отношений, ей стоит добиваться этого. И я был с ней искренен.

Год спустя это ощущение свободы все еще со мной. Иногда возникает остаточная боль, но как только я ловлю себя на рассказе о том, что я потерял и как много это значит, я останавливаюсь. Я смотрю на мою версию и задаюсь вопросом: какое убеждение прячется за этой болью? После того как я осознаю убеждение, я перехожу к ключевому вопросу: правда ли это? Сначала мне требовалось делать сознательные усилия, но позже это стало происходить непроизвольно.

Я помню момент — это было спустя несколько недель после семинара, — когда я наткнулся на нашу с женой любимую фотографию, которая всегда стояла у меня на столе. Когда я смотрел на наши улыбающиеся лица и вспоминал все счастливые моменты, пережитые вместе, волна грусти и тоски захлестнула меня. Я остановил себя и задал себе вопрос: «Хорошо, какое убеждение прячется за этим?» Это было мое старое убеждение «я никогда больше не буду счастлив». Тогда я задал крайне важный вопрос: уверен ли я, что так и будет? Тут я неожиданно рассмеялся, вспомнив день, в который мы сделали эту фотографию. Не все тогда шло гладко, мы препирались периодически в течение всего дня. На самом деле я был счастливее за минуту перед тем, как увидел фотографию, чем в тот день, когда мы ее сделали.

Суть заключалась в том, что мысли приходят и уходят, отношения приходят и уходят, боль приходит и уходит. Я понял, что держаться за свои рассказы о том, что я хочу и что мне нужно, — это прямой путь к страданию.

Сегодня я добился настоящего спокойствия и умиротворения, я либо выкидываю из головы лишнее, либо принимаю события как должное, такими, какими они являются, и не более. Эта простая перемена сделала меня счастливее, чем я мог себе представить. По шкале от 1 до 10 я ставлю себе 9 баллов, стремлюсь к 10 и не оглядываюсь назад.

© Сайт "Дорогами Срединного Пути", 2009-2023. Копирование и перепечатка любых материалов и фотографий с сайта anashina.com в электронных публикациях и печатных изданиях запрещены.