Весной 1998 года умерла наша миттельшнауцер. Мы хотели взять собаку этой же породы, желательно кого-то из её потомков, но все время что-то мешало и не складывалось. Так прошел год. Для семьи, в которой собаки (и не одна) были всегда — очень долгий срок.
Май 1999 года выдался холодным, временами шел снег. Около нашего поселка мы заметили огромного голубого дога. Мелькнула мысль, что он бездомный. Однажды он подошел к нашей машине. Папа открыл дверь, предложил залезть внутрь. Дог тихонько зарычал и отошел. Сосед уверил, что это собака с соседней улицы. Мы еще посмеялись — хороши бы были, если бы забрали чужую собаку.
Однако через некоторое время мы заметили этого дога у соседа. Выяснилось, что он все-таки бездомный. Едва не умер от голода. Его накормили, обогрели. Но оставить у себя не могли. И мы забрали собаку себе.
Чарли (так мы его называли) был весьма молод — год с небольшим, судя по обследованию у ветеринара. Месяц скитаний бывшей домашней собаки не прошел даром: порванное ухо, воспаленные глаза, гниющие раны на лапе и на хвосте.
А собака явно была домашней. Рабочие из нашего поселка рассказали, что видели, как в конце апреля на противоположной стороне Дмитровского шоссе остановилась машина, откуда высадили огромного дога. Машина уехала, собака осталась на обочине в полной растерянности.
Потом каким-то чудом он перешел оживленное шоссе и оказался рядом с поселком. Время от времени его подкармливали на ферме, но местные собаки гоняли беднягу. Но людей он не подпускал к себе до тех пор, пока не слег обессиленный от истощения.
Кем были его первые владельцы? Почему они от него отказались? Увы, никто не знает.
Он сразу определил свое место в новой стае — быть телохранителем. Не кусался, не скалился. Просто становился перед гостем.
Чар оказался на редкость деликатным псом. Однажды он съел батон хлеба, который кто-то случайно забыл на столе (а дотянуться до середины стола для него не представляло проблемы). Надо было видеть его реакцию. Никто еще и слова не успел сказать, как он съежился и обхватил передними лапами морду. Естественно, отругать его было невозможно. Чар, даже если просто что-то понюхал из нашей еды, чувствовал себя виноватым. Настолько был деликатным псом.
Его ум был абсолютно не собачьим. Скорее, ребенка лет семи. Разве что не разговаривал. Но все слова и интонацию понимал беспрекословно. Никогда, ни до, ни после, у меня не было такой умной и понимающей собаки.
Единственный его минус заключался в том, что он постоянно следил за нами глазами, ходил за нами хвостиком, боясь хоть на минуту выпустить нас из поля зрения… И жутко ревновал к Джонику.
Увы, доги живут недолго. Особенно если было такое потрясение. В 2005 году у него случился сердечный приступ. После этого мы тянули его еще почти год. В мае 2006 Чарлика не стало. Май дал, май взял…
Даже после своей смерти Чар незримо присутствовал в нашем доме. оберегая его. Тот год был сложным для нашей семьи, но все закончилось хорошо. Однажды папе приснился сон. Будто кто-то стучит в дверь. Папа попросил Чарлика сходить и узнать, кто пришел, и открыть дверь. На что Чар ответил: «Спросить-то я спрошу, но как я замок лапами открою?»
© Сайт "Дорогами Срединного Пути", 2009-2023. Копирование и перепечатка любых материалов и фотографий с сайта anashina.com в электронных публикациях и печатных изданиях запрещены.
